Случилось так, что с информацию о лихорадке эбола я получил во время экспедиций по Приморскому краю и озеру Ханка почти сразу после её идентификации, как болезни в экваториальной Африке — в августе 1976 года. Верховья Конго, где впервые была зарегистрирована эта болезнь (см. карту) это настоящие «гиблые» места, где даже всем нам известный Пьер Бришар не особенно любил путешествовать в поисках аквариумных раритетов. Владивостокские моряки и «научники» сразу стали рассказывать об ужасах этой новой лихорадки, хотя неизвестных тропических болезней хватало и тогда и сейчас, а про СПИД в те времена ещё и не слыхивали. Ну, разговоры-разговорами. Поговорили и устали, — очень уже далека была она от Владивостока а само название лихорадки постепенно переделали заменив первую букву на «е» и перенеся ударение на последнюю гласную. Ну, зато получилось новое идеоматическое выражение, обозначающее в обиходе что-то эфемерное, мало значимое… Думаю, что и сейчас, спустя почти через 40 лет, мало, что изменилось. Далёкий даже от Киншасы (почти 1200 км) город Ямбуку — родина этой лихорадки, также далёк от цивилизации, как и тогда. Зато, видимо, стали нагнетать атмосферу тропического ужаса, чтобы получить деньги на борьбу с ней. Это в мировой практике происходит всё чаще и чаще. Теперь уже известны несколько вирусов из экваториальной зоны, Включая Гвинею, Сьерра-Леоне и др страны, где раньше успешно работали (в тот же период времени!!!) советские специалисты. Некоторые из них, как, например, Вячеслав Кутейшиков, увлекались аквариумом и привозили в Москву уникальных африканских аквариумных рыб. На фото, Вячеслав с сыном ловят рыб для аквариума в период после сильных и продолжительных дождей, когда воды в реках было ещё много, а «заразы», такой, как, например, бильгарция (кровососущая двуустка — вызывающая мучительную болезнь — шистозоматоз) было мало. На фото некоторые рыбы, которых впервые привезли наши «естествоиспытатели» из Гвинеи (вблизи Конакри).